Русские, внимательно наблюдавшие за действиями врага, внезапными вылазками пытались если не приостановить эти работы, то хотя бы затруднить их проведение. Почти каждую ночь, приблизившись под покровом темноты к вражеским траншеям, команды охотников нападали на солдат противника. Застигнутый врасплох неприятель спешно ретировался в тыл, бросая свой шанцевый инструмент. Пока к месту атаки подходили резервы, русские разрушали то, что противники успели сделать.
Действие охотников были весьма эффективными, и тогда Пелесье отдал приказ о проведении тотальной бомбардировки русских позиций. Союзники, так же как и русские, испытывали определенные затруднения в снабжении порохом. Готовясь взять Севастополь, "африканец" приказал не экономить огневой запас, решив ради достижения общей победы ввести в дело один из своих главных козырей.
Рано утром 17 августа около восьмисот неприятельских орудий обрушили свой смертоносный груз на русские позиции. По своей силе и огневой мощи данная бомбардировка значительно превосходила все прежние бомбардировки врага. От разрыва вражеских бомб вся земля на передовых позициях севастопольцев тряслась в течение нескольких часов. Оглушительный грохот полностью перекрывал все звуки на батареях и порой, для того чтобы сказать что-либо, защитники бастионов кричали друг другу в уши или объяснялись с помощью жестов.
Кроме передовых позиций обороны от вражеской бомбардировки сильно страдал город. В этот день в Севастополе не было ни одного места, которое было бы безопасным от бомб или ядер противника. Многие городские дома, здания, склады получили серьезные повреждения. От союзных снарядов пострадала даже Михайловская церковь, куда во время богослужения упала бомба и повредила иконостас.
Прогрохотав несколько часов подряд, к полудню вражеские орудия стали замолкать и вскоре совсем умолкли, вернув тишину на израненные бастионы Севастополя. Главный удар врага был направлен на участок русской обороны, протянувшийся от Малахова кургана до 4 бастиона. Почти все укрепления передовой линии получили серьезные повреждения, и едва огонь осадных батарей стих, как уцелевшие от бомб и пуль солдаты гарнизона стали торопливо исправлять полученные разрушения.
Приученные к тому, что после очередной бомбардировки союзники могут пойти на штурм, русские стали немедленно подтягивать к переднему краю обороны свои резервы, за что жестоко поплатились. Выдержав паузу в пару часов, неприятель вновь открыл по нашим позициям ураганный огонь, от чего придвинутые к переднему краю воинские соединения понесли серьезные потери. Не имея возможности укрыться от сыпавшихся градом бомб и ядер неприятеля, они мужественно стояли под вражеским огнем, пока не пришел приказ, отойти от передовой линии обороны.
Особенно большой вред севастопольцам наносили осадные мортиры, которые имелись у союзников в большом количестве. Стреляющие по навесной траектории они могли не только проводить разрушение оборонительных сооружений, но и наносить большой урон живой силе, как гарнизону укрепления, так и подведенным для отражения атаки резервам.
Из всей русской артиллерии мортиры составляли её малую часть, и потому ответный огонь севастопольских пушкарей заметно уступал по своей эффективности огню противника. Все достижения настильного огня русских пушкарей заключались в подавлении нескольких батарей неприятеля и уничтожения его двух пороховых погребов. Особенно отличились артиллеристы третьего бастиона, которые смогли привести к полному молчанию английскую мортирную батарею на Камчатском люнете.
Вражеская бомбардировка длилась до самой глубокой ночи, а затем, следуя коварному плану Пелесье, в траншеях противника загремели барабаны. Будучи уверенным, что противник пошел на штурм, генерал Хрулев вновь стал подводить резервы из глубины тыла и вновь, они оказались под губительным огнем врага.
В течение полутора часов русские солдаты стойко стояли под огнем противника, неся потери в живой силе, пока, по настоянию Хрулева, генерал Остен-Сакен вновь возглавивший оборону города, не отдал войскам приказ к отступлению в тыл.
Все с тревогой ждали утра следующего дня, и опасения севастопольцев были не напрасны. Едва только солнце взошло на небосклоне, как противник возобновил бомбардировку города с удвоенной силой. Теперь вражеские батареи обрушили свой огонь не только на Малахов курган и прилегающие к нему укрепления, но и 4 и 5 бастионы. Грохот выстрелов пушек непрерывно длился в течение пяти часов, временами чуть ослабевая, чтобы затем вновь достичь своего максимума.
Так продолжалось до двух часов дня, после чего огонь осадных батарей прекратился. Следуя приказу Пелесье, был дан небольшой отдых людям и орудийным стволам, которые регулярно охлаждали водой. Генерал очень опасался, что пушки могут отказать в самый важный момент.
Желая помочь своим товарищам на Малаховом кургане и 4 бастионе, артиллеристы с Северной стороны и Константиновской батареи вели интенсивный огонь по расположению врага с целью принудить его батареи к молчанию. Итогом их стрельбы стало уничтожение четырех пороховых складов союзников, но они не смогли уничтожить ни одной осадной мортиры.
Примерно около восьми часов вечера осадные батареи союзников прекратил обстрел русских позиций, но наступление ночи не гарантировало русским спокойной жизни. Ровно в одиннадцать часов вечера из английской траншеи напротив 4 бастиона неожиданно вылетело три белых ракеты, и раздались громкие крики и заливистая барабанная дробь, какая обычно бывает при начале штурма. Напрасно встревоженные часовые пытливо вглядывались в сторону вражеских траншей, пытаясь определить, покинули британцы свои позиции или нет. Ночная мгла была надежным щитом для коварного противника, который, оставаясь в траншеях, лишь только громко кричал, имитируя атаку.
Измученные и утомленные за день севастопольцы стали торопливо выходить на банкеты, готовясь к отражению нападения врага, а генерал-лейтенант Хрущев в очередной раз двинул к передовому краю обороны резервы. Все ждали штурма, но Пелесье вновь поймал русских на фальшивой атаке. Едва только пехотные батальоны приблизились к бастиону, как на них обрушился сильнейший артиллерийский огонь.
В ночной тьме союзники били исключительно по площадям, но их огонь был очень результативен. За два часа бомбардировки русские потеряли свыше девятьсот человек убитыми и ранеными. Было убито и ранено много офицеров, которые самоотверженно стояли вместе со своими солдатами, выказывая полное презрение к смерти. Осколком бомбы в голову был убит генерал-майор Голев находившийся в это время на 4 бастионе и штуцерной пулей в ногу был ранен Александр Петрович Хрущев, терпеливо ожидавший вражеской атаки.
Вместе с ними получил серьезное ранение генерал-майор Тотлебен, выехавший на позиции для осмотра нанесенного врагом ущерба и утверждения расположения новых оборонительных позиций. Еще раньше герой Севастополя был ранен в руку, но, несмотря на все протесты медиков, остался в строю. Теперь же ранение оказалось куда опаснее. Генерал получил сильнейшую контузию грудной клетки ядром и как не порывался Тотлебен остаться в Севастополе, на этот раз врачи были неумолимы.
Так город лишился своего последнего пламенного защитника, который ушел со своего поста вслед за Нахимовым. Перед отъездом он оставил инженер-полковнику Геннериху план создания новой линии батарей и параллелей, которые должны были надежно преградить путь врагу в случае его прорыва главных позиций обороны.
Третий день бомбардировки мало чем отличался от двух предыдущих. Враг в течение многих часов вел непрерывный обстрел русских позиций, стремясь разрушить до оснований брустверы, завалить ров, выбить пушечную прислугу. И снова от бомб и ядер продолжали гибнуть солдаты резервных частей, придвинутых к переднему краю по приказу Остен-Сакена, так и не сделавшего нужно вывода.
Единственно положительным моментом этого дня было то, что пытливые умы артиллеристов нашли довольно эффективный способ борьбы с вражескими мортирами. Так как количество собственных мортир у русских пушкарей было небольшим, они приспособили для навесной стрельбы длинные орудия, имевшие различные повреждения не позволявшие использовать их по прямому назначению. С этой целью на батареях выкапывались ямы, куда под большим углом возвышения опускались пушечные стволы. Такие своеобразные мортиры могли вести навесной огонь по вражеским позициям, выбрасывая за один выстрел по десять-пятнадцать гранат.
Поздно вечером 19 августа в Севастополь приехал князь Горчаков в сопровождении графа Ардатова. Михаил Павлович был очень занят своими делами в Бахчисарае, но все же смог оставить их на время и приехать в осажденный город.
